Неточные совпадения
И глаз не запускает за корсет, и лицо бесчувственное, и
божественные книги дает читать, —
кажется, довольно бы.
— Конечно, — подтвердил Егор Егорыч. — Ибо что такое явление Христа, как не возрождение ветхого райского Адама, и капля богородицы внесла в душу разбойника искру
божественного огня, давшую силу ему узнать в распятом Христе вечно живущего бога… Нынче, впрочем, все это, пожалуй, может
показаться чересчур религиозным, значит, неумным.
Но по тону его голоса нетрудно было догадаться, что хлыстовский способ верчения и кружения
казался ему юнее, живее, человечнее и, может быть, даже вернее для призвания в свое нравственное бытие
божественного духа.
Хотя подвижная впечатлительность Иоанна и побуждала его иногда отказываться от кровавых дел своих и предаваться раскаянию, но то были исключения; в обыкновенное же время он был проникнут сознанием своей непогрешимости, верил твердо в
божественное начало своей власти и ревниво охранял ее от посторонних посягательств; а посягательством
казалось ему всякое, даже молчаливое осуждение.
— Ну, — сказал Иоанн, которого глаза,
казалось, уже смыкались, — расскажи о Голубиной книге. Оно нам, грешным, и лучше будет на ночь что-нибудь
божественное послушать!
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием
божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то,
казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или не может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или совершать их?
Но мои грезы обширнее, потому что с высоты птичьего полета, и притом с одной стороны, величавому олимпийцу, сменившему по воле судеб свой
божественный Олимп на фронтон Большого театра, ему
казались все равными: вельможи и архиереи, купцы и купчихи на рысаках — и пеший люд всякого звания, состояния, и сытый, и голодный.
Сколько раз мне
казалось, что Божия Матерь тем же нежным взором смотрит на меня, как и на своего
божественного младенца, и я проливал сладкие слезы умиления…
Нет. Нет. Изобрели морфий, вытянули его из высохших щелкающих головок
божественного растения, ну так найдите же способ и лечить без мучений! Я упрямо покачал головой. Тут он приподнялся, и я вдруг испуганно бросился к двери. Мне
показалось, что он хочет запереть за мной дверь и силою удержать меня в лечебнице…
Никто не спрашивает его, что он знает, что он умеет делать: так натуральным
кажется всем и каждому, что для обжигания горшков совсем не требуются
божественные качества.
Казалось, все вкусы, все дерзкие, неправильные уклонения вкуса слились в какой-то безмолвный гимн
божественному произведению.
Кажется, уже во время самого восстания, за которое он и попал в Сибирь, человеческая природа повернулась к нему своими не особенно привлекательными и во всяком случае далеко не
божественными сторонами…
Потом, пройдясь по комнате, он вплотную подходил к окну и вскидывал глаза к глубокому, безоблачному небу: просторное, далекое от земли, безмятежно красивое, оно само
казалось величавою
божественной песнью. И к ее торжественным звукам робко присоединялся дрожащий человеческий голос, полный трепетной и страстной мольбы...
— Мне что же-с? — смешался было Алексей. — Отчего ж не сказать, что знаю.
Кажись, худого в том ничего не предвидится. Не знаю только, что будет угодно спрашивать ихней милости. Хоть я и грамотен, да не начетчик какой, от
Божественного Писания говорить не могу.
То, что умирает, отчасти причастно уже вечности.
Кажется, что умирающий говорит с нами из-за гроба. То, что он говорит нам,
кажется нам повелением. Мы представляем его себе почти пророком. Очевидно, что для того, который чувствует уходящую жизнь и открывающийся гроб, наступило время значительных речей. Сущность его природы должна проявиться. То
божественное, которое находится в нем, не может уже скрываться.
Конечно, для философии религия должна
казаться ниже ее, как не-философия, но эта, так сказать, профессиональная оценка ничего не изменяет в иерархическом положении религии, которая имеет дело со всем человеком, а не с одной только его стороной, и есть жизненное отношение к
божественному миру, а не одно только мышление о нем.
Занятые неземным исполнением
божественной, бессмертной симфонии, передаваемой Вальтером, присутствующие не заметили, как невысокая фигурка девочки с короткими вихрами черных волос, с горящими, как звезды ночного неба, глазами рванулась вперед… На цыпочках перебежала она залу и очутилась в углублении ребра рояля, прямо перед бледным, вдохновенным, поднятым кверху и ничего не видевшим,
казалось, сейчас взором юного музыканта.
Я стояла как раз перед образом Спасителя с правой стороны Царских врат. На меня строго смотрели бледные, изможденные страданием, но спокойные, неземные черты
Божественного Страдальца. Терновый венок вонзился в эту кроткую голову, и струйки крови бороздили прекрасное, бледное чело. Глаза Спасителя смотрели прямо в душу и,
казалось, видели насквозь все происходившее в ней.
Его ухаживание за ней, пока между им и ей стоит эта, только что ушедшая женщина с огненным взглядом,
казалось ему оскорблением этой
божественной девушки.
Уверенность тона молитвы этого необыкновенного, отмеченного
божественным перстом священника — сообщалась предстоящим, и им
казалось, что подобная молитва не может быть не услышана и не исполнена.
Перед ликом Того, Кто сам был всепрощение, она, конечно, простила все прошлое своей несчастной дочери и,
казалось, любовь к ней в ее материнском сердце загорелась еще сильнее, чем прежде. Ольга Николаевна молила Бога спасти ее, если это не идет в разрез Его
божественной воле.
Все, что ни принимался выполнить линиями, красками, образами, телесными силами,
казалось мне бесконечно малым перед тем идеалом, который создала
божественная часть меня.
И по сравнению с религиозным антропологическим сознанием Достоевского даже православное и католическое сознание может
показаться уклоном к монофизитству, поглощением природы человеческой природой
божественной.
Я прошла мимо Clémence и даже,
кажется, толкнула ее. Она меня поразила своим домино. Какая роскошь! И что за
божественные духи! Я до сих пор их слышу. Узнать ее нетрудно. Она была без маски. Двойной кружевной вуаль спущен с капишона, и только. Я нахожу, что это гораздо удобнее. Ведь всех же узнают.
Таким образом, появление в их доме графа Аракчеева
казалось для фанатично-религиозной Натальи Федоровны посланной ей помощью свыше, а сам граф — орудием
божественного промысла.
Кажется, сам
Божественный Учитель возложил на голову его руку свою, чтобы он учил нас по Его примеру.
— Сашка-то наш,
кажется, у «
божественной» в большом фаворе? — вставил он в разговоре, затащив к себе Гарина поужинать после театра.
— Однако нет ли здесь в
божественном лице излишней мягкости? не
кажется ли вам, что ему уж слишком все равно, сколько эта женщина имела мужей и что нынешний муж — ей не муж?